откармливала меня на убой.
Закипевший чайник с тихим щелчком отключился, старушка залила листовой чай горячей водой, и мы уселись за стол.
— Самая вкусная еда, которую когда-либо ел, — произнёс я и не покривил душой: после суточной голодовки холодные куриные котлетки казались мне божественной амброзией. Я аж от удовольствия закатил глаза. — Потрясающе!
— Льстец, — замахала морщинистыми ручками старушка, но покраснела от удовольствия. — По привычке готовлю кучу всякого — у меня раньше неподалёку сын с внуками жил, они постоянно ко мне бегали. Но полмесяца назад сын переехал в Новосибирск и внуков забрал, а я всё никак не привыкну… Да с другой стороны, на что мне пенсию и зарплату тратить? Живу я всё равно здесь, в каморке, никуда не хожу, эх…
— Это вы зря, — покачал я головой. — Не надо запирать себя в четырёх стенах. Или здоровье не позволяет?
— Мне и сын это говорил, — вздохнула старушка. — Но как-то не получается. Да что это мы обо мне и обо мне? Милок, ты зачем пришёл-то?
— Мне бы школьный аттестат восстановить. Если он есть, конечно. Я четыре месяца в коме пролежал, как раз задело окончание школы. Так что не знаю, выдали мне его вообще или нет, — я состроил скорбную мину. — Меня ещё почему-то попрекают тем, что я не развиваю магию. Говорят, должен был этим заняться года три назад. А я даже не понимаю, о чём речь. Родители умерли, дела мне не передавали, вот и разбираюсь со всем…
— Ох, бедный мальчик, — всхлипнула прослезившаяся старушка. — Ты не переживай, не переживай, я тебе помогу. Ты так похож на моего сыночка, почти полная копия! Всё про твой Род найду, каждый документ!
Мы доели, я убрал со стола и помыл грязную посуду, и старушка молнией заметалась между полками.
— Так, Соломон Ломоносов, где же, где же… — бормотала она, перебирая папки. — Ага, попался! А теперь… Ага, три полки влево, одна вперёд…
Через полчаса на трёх столах, которые, видимо, служили импровизированным читальным залом, возвышались стопки документов. Старушка уселась и жестом велела устраиваться рядом с ней, вмиг превратившись в строгую и властную учительницу. Она разобрала каждый документ, каждый листочек, указала на все подводные камни и объяснила все непонятные моменты. Энтузиазм бил из неё во все стороны.
— Что ж, дела у тебя плохи, — подытожила она всё сказанное. — Не откладывай в долгий ящик, иначе потом не разгребёшь. Ух, ироды! — она потрясла маленьким кулачком. — Как этих Раковых вообще допустили в опекуны⁈ Да судя по документам, на них клейма негде ставить! Таких опекунов за хрен — и в Тамбов, — перехватив мой удивлённый взгляд, она пояснила: — В Тамбове тюрьма строго режима.
— Вот так и бери отпуск на четыре месяца, — пошутил я, обдумывая новую информацию.
В Конституции Российской Империи не было прописано, что любой человек, обладающий магическим талантом, обязан служить государству. Однако фактически это было нерушимой традицией. Её не надо было поддерживать законом, потому что люди, не желающие развивать свою магию, становились изгоями. Их открыто оскорбляли, дискриминировали и не позволяли жить полной жизнью. Некоторым несчастным приходилось менять личность, чтобы скрыться от гонений.
Казалось бы, выход прост — молчи о магическом даре. Только вот его появление улавливалось особым артефактом, который, кстати, находился именно в этом здании, в Бюро Регистрации. Скрыться было невозможно. Как я понял, сообщали о факте регистрации специально таким образом, чтобы о нём узнало как можно большее количество людей. Короче, трезвонили во все колокола, обеспечивая давление общества. Однако Род Ломоносовых очень тщательно оберегал тайну своего наследника, Марка. Лишь год назад в СМИ просочились слухи об этом, которые запятнали репутацию Рода.
Вдруг старушка откашлялась, привлекая моё внимание, и осторожно произнесла:
— Ты уж прости, милок. Я не хочу очернять память твоих родителей, но предупредить обязана. Видишь ли, твои родители очень часто наведывались в Бюро Регистрации, и только к одному-единственному сотруднику. Бориславу Венскому. Месяцев одиннадцать назад его арестовали за взяточничество, но это между нами, — она приложила палец к губам. — Всё ещё идёт следствие, поэтому информация не разглашается. Но будь готов, когда всё выплывет на поверхность…
— Всё станет в десятки раз хуже, — кивнул я. — Но не всё плохо, аттестат мне всё-таки оформили!
— А с налогами что будешь делать? — поинтересовалась старушка. — Может, в банк обратишься? Хотя какая там у тебя кредитная история…
— Выпутаюсь, не переживайте, — улыбнулся я.
Раковы были отвратительными опекунами не только потому, что постоянно травили своего подопечного и распродавали его имущество. Вдобавок к этому они вообще не платили налоги, различные государственные сборы и не следили за обязательствами, которые на себя взял Род. Так, например, из-за их безалаберности у Ломоносовых конфисковали угольную шахту в Ростове — род взял в разработку чужую шахту с условием, что выплатит её стоимость с процентами. Само собой, Раковы получали прибыль, но не платили за арендованную шахту. Её владелец подал в суд, Род потерял оба месторождения.
Радовало только то, что на данный момент долгов на мне висело не так много. Правда, огорчало, что у Ломоносовых сохранился только медный рудник, большой участок леса в Сибирской тайге и гостиница в Сочи. И чтобы это всё не профукать, я должен был срочно оплатить все долги. Тридцать три тысячи рублей — как раз весь мой капитал, включая вознаграждение графа Рябикова. Конечно, в гостинице меня ждали драгоценности, но я подозревал, что в сложившейся ситуации меня могут обвинить в воровстве, если я попытаюсь заложить их в ломбард.
— А где поблизости можно расправиться раз и навсегда с моим долгом? — спросил я.
— Решительный настрой, молодец, — старушка гордо улыбнулась, словно это была её заслуга. — Всё у нас можно. На первом этаже, от главного входа поверни налево, там увидишь кассы.
— Спасибо вам, — я её осторожно обнял. — Вы очень мне помогли.
— Да как же не помочь, — смахнула слёзы она.
Спустившись на первый этаж, я быстро нашёл кассы. Рыжая кассирша со здоровенным начёсом очень долго собирала документы, перепроверяла чеки и расписки, звонила в другие отделы и раз за разом перезапускала компьютер, а потом… ушла на обед. Меня пять часов в карцере не выбесили, как эта бессмысленная и беспощадная бюрократия. Наконец, когда настенные часы пробили три дня, кассирша забрала все мои деньги и выдала взамен бумажку, в которой говорилось, что с сегодняшнего дня Род Ломоносовых никому ничего не должен.
Насвистывая весёлую мелодию, я вышел на улицу и потопал к гостинице. Забавно, все мои приключения в последние дни начинаются с того, что я пытаюсь вернуться в свой номер и просто отдохнуть. А ведь завтра в полдень заканчивается оплаченное время. Я же должен напоследок посетить шведский стол!
До гостиницы оставалась всего пара кварталов — я проходил мимо кафе, на открытой веранде которого отдыхала шумная компания. Я сперва решил, что они арендовали всё заведение, но заметил за одним столиком стройную кудрявую блондинку, которая спешно доедала пирожное и запивала его кофе. Но вовремя уйти она не успела — от компании отделился пьянющий вдрабадан парень и поплёлся к ней.
— Де-э-э-эвушка, а ваши родители случайно не астрономы? — дыхнул он бедной кудряшке в лицо перегаром и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Тогда откуда у них такая звезда?
Кудряшка нервно схватилась за сумочку, поднялась и сделала шаг к выходу под шумный гогот компании. Но ловелас-алкоголик не собирался отступать. Он со всей дури шлёпнул её по заднице и попытался обнять за талию. Девушка вздрогнула, покраснела, на её глазах навернулись слёзы. Тут уж я просто не мог пройти мимо — подошёл к ним, перехватил руку пьяного недоноска и завернул ему за спину. Он жалко вскрикнул и наблевал на свои ботинки. Я брезгливо откинул его и повернулся к кудряшке:
— Разрешите сопроводить вас в безопасное место?
— Да, — она робко кивнула и спряталась за мной, когда компания алкоголика-ловеласа повскакивала и, пошатываясь, кинулась ему на выручку.
— Ах ты ублюдок! — невнятно проорал он и махнул в сторону своих дружков: мол, отвалите, сам разберусь. — Ты… Ты! Ик! Ты вообще знаешь, на кого-о-о-о-о-о-о пасть открыл⁈ Да я тебя пополам порву! Руку в жопу засуну и наизнанку выверну! Ты… Ик! Вызываю тебя на дуэль! Сегодня же! Слыши-и-и-ишь⁈ Сего-о-о-одня же!
— Хорошо, — спокойно произнес я. — Где и когда?
— В пять часов вечера, у Палат бояр Романовых!
— Договорились, — я подставил девушке локоть, чтобы она взяла меня под руку, и мы пошли прочь. Пьяный недоумок
